11.11.2010

– Вы работаете в страховании уже больше пяти лет. Не надоело?

– Учитывая, что я 20 лет отработал в банках и только шестой год в страховании, наверное, равновесие еще не достигнуто. Страхование – совершенно другой по уровню насыщенности вид бизнеса, а с точки зрения управленческих законов – гораздо более глубокий и жесткий, чем банковское дело. С точки зрения менеджмента это гораздо сложнее. Поэтому сказать «все знаю, все умею» не могу. И в мире, и в нашей стране регулирование страхового рынка намного более неразвито, чем банковского дела, и задача формирования современного, продвинутого, отвечающего интересам страны страхового рынка еще не решена. А так как я себе обычно задачки сложные ставлю по жизни, наверное, еще не надоело. (Улыбается.)

– Долго еще контракт ваш действует?

– Полгода.

– Он будет продлен?

– Не знаю. Не ко мне вопрос, будем ждать, что скажут акционеры. Это как с невестой: вроде она не против выйти замуж, но предложение должен сделать жених.

– А вот миноритарии из PPF Investments написали основному акционеру «Ингосстраха» Олегу Дерипаске, что вас надо заменить.

– На самом деле любое письмо акционеров о совершенствовании деятельности акционерного общества абсолютно нормально и позитивно. И, конечно, должно отвечать интересам компании. Но есть несколько вопросов. Первый: а судьи кто? Люди, которые пишут по доверенности не совсем корректные вещи? Но отделим претензии к Дерипаске, которые там изложены, и претензии к менеджменту «Ингосстраха». Они писали послания Владимиру Путину, в Росстрахнадзор, в ФСФР, где жаловались на Дерипаску. Зачем они сейчас пишут Дерипаске, если они на него жаловались? Я логики не вижу, это классический гринмейл. Если не удается подвинуть акционера, давайте вобьем клин между акционером и менеджментом, только и всего. Теперь вспомним пассаж о потере доли рынка, финансовых результатах, качестве управления компанией и т.д. Но давайте брать данные не за полгода, а профессионально, за пять лет. Если взять официальные отчеты, вы увидите, что доля «Ингосстраха» за этот период на рынке выросла. А про финансовый результат что-то ничего не сказано в письме.

– А что с ним?

– «Ингосстрах» – единственная компания в России, которая долгие годы прибыльна как по МСФО, так и по РСБУ. При этом у нас растущие резервы и, самое главное, – абсолютное соответствие требованиям ФССН по марже, капиталу и т.д. Что-то они об этом не пишут. Этот результат кого должен интересовать прежде всего? Правильно, акционеров, если их интересует судьба компании.

– Они всегда говорят, что беспокоятся за «Ингосстрах», но от них скрывают информацию.

– В нашей компании есть стратегия развития, в обсуждении которой члены совета директоров от миноритариев принимают участие. Мы сознательно в 2010 г. затормозили рост бизнеса. В конце 2009 г., когда совет директоров утверждал бюджет 2010 г., менеджмент четко сказал: «Мы в этом году притормозим, это сознательная политика, будем действовать исходя из надежности и прибыли». Чистая прибыль «Ингосстраха» на 1 июля – 1,7 млрд руб. по МСФО, один из лучших на рынке результатов. Если такой плохой менеджмент, каким образом «Ингосстрах» стал единственной страховой компанией, у которой в кризис не был понижен рейтинг S&P? Почему миноритарии не говорят о реальных показателях компании? Они сетуют, что им не дают какую-то информацию. Но все данные о финансово-экономической и иной деятельности компании есть в открытом доступе на сайте «Ингосстраха».

– Еще миноритарии хотят, чтобы в компании было больше иностранных менеджеров.

– Без разницы, какой опыт у команды менеджеров – национальный или зарубежный. Да, я не работал в западных компаниях, но не считаю это недостатком. Для каждой страны, для каждой сферы деятельности имеют значение опыт, профессионализм и эффективность, а не бэкграунд или бумажка. Большинство менеджеров «Ингосстраха» не работали в западных компаниях, но, например, единственная страховая компания, у которой все годы по автострахованию положительные результаты, – это «Ингосстрах». «Дочки» иностранных компаний, работающие в России, в этом сегменте нам явно уступают. Но это не значит, что они плохие. Просто есть законы развития бизнеса и стратегия развития компаний, и миноритариям это должно быть известно. Возьмем, к примеру, Ceska Pojistovna – ее доля рынка падает. Изучим комбинированный коэффициент на 30 июня 2010 г.: у них – 98,3% (данные сайта компании), а у нас – 95,7%. Есть разница? А ведь у них международный, продвинутый менеджмент. Что, нужно кричать: меняйте своих менеджеров? Факты, приведенные в письме, никакой ценности не имеют, это выхваченные из контекста, иногда сфабрикованные комбинации данных и цифр. Это нечестно и непрофессионально.

– А чем плохи иностранцы-то?

– А чем плохи российские менеджеры? Вот смотрите, банкротства и неудачные бизнес-решения есть в любой стране: вспомните AIG, Lehman Brothers, General Motors, Chrysler. Везде были суперпродвинутые менеджеры, но и они обанкротились. И в России такое бывает – Межпромбанк, допустим. Но коллеги не удосужились оценить объективно квалификацию и работу менеджмента. В России есть успешные менеджеры: [президент Альфа-банка Петр] Авен, [председатель наблюдательного совета «Альфа-групп» Михаил] Фридман, [гендиректор «Базового элемента» Олег] Дерипаска, [президент группы «Онэксим» Михаил] Прохоров, [президент ВТБ Андрей] Костин, [председатель Внешэкономбанка Владимир] Дмитриев, условно, Григорьев. Причем Дерипаску я назвал именно как менеджера, который блестяще свои управленческие качества проявил в кризисный период: умение выводить компании из кризиса дорогого стоит. А назовите мне хоть одну фамилию успешного западного менеджера в России, который, допустим, за 10 лет какую-то компанию вывел в лидеры? Не монополиста, как Coca-Cola или McDonald's, а именно в финансовой сфере.

– Не назову навскидку.

– И я не назову – их просто нет. Они очень часто меняются, раз в год, раз в 2–3 года. Зарабатывают здесь большие деньги, но только результата не дают, и акционеры их меняют.

– Конфликт акционеров мешает развитию «Ингосстраха»?

– Репутационно – да. Но гринмейл означает, что нужно прессу и общественность все время оживлять. А если «Ингосстрах» – самая стабильная и надежная компания, то что им остается? Надо предпринимать какие-то нестандартные ходы. Но даже журналисты устали от этой темы. Басня Крылова про слона и моську очень хорошо отражает эту ситуацию: кто-то лает, а слон идет уверенно.

– Но не все же так радужно.

– А как без недостатков? Но нюансы не имеют отношения к вещам, описанным в письме. Изложенные в нем претензии по взаимоотношениям акционеров менеджмент не комментирует, хотя, конечно, имеет свое мнение. Но я могу понять мажоритарного акционера и совет директоров, которым не очень комфортно передавать информацию миноритариям. Потому что ровно через 30 минут она оказывается в СМИ, включая конфиденциальные данные.

– Что вы имеете в виду?

– Недавно, например, в «Ведомостях» вышла статья с заголовком «Страховое старье». Ведь еще не было подписанного протокола заседания совета директоров, а у журналистов уже была информация. Но это бизнес, а деньги, как известно, любят тишину. Мне понятна логика акционеров, которые не любят делиться информацией с партнером, ведущим себя, мягко говоря, некорректно.

– Но они-то считают, что эта сделка компании не нужна.

– Еще раз. Они в совете директоров есть, они голосуют и свои права реализовывают. И в этом смысле очень важный аспект с точки зрения взаимоотношений, конечно, нужно разрешать конфликт в цивилизованной форме. Но менеджмент в это точно не должен и не будет вмешиваться. Миноритарии постоянно говорят, что заботятся о компании. В связи с этим два вопроса. Первый: после вхождения PPFI в капитал «Ингосстраха» уходили ли клиенты из «Ингосстраха» в «Дженерали ППФ»? Ответ – «да». Второй: привели миноритарии хоть одного клиента в компанию за эти годы? Ответ – «ни одного». Если вы заботитесь о бизнесе, о компании, приводите туда бизнес, но не уводите клиентов. Это очень важный тезис.

– Давайте про финансовый кризис поговорим. В какой его фазе находится экономика?

– Мы в стадии рецессии при заполнении недостатка ликвидности государственными деньгами. Кстати, это не только мое мнение. Недавно министр финансов Алексей Кудрин сказал примерно так: финансовый кризис перешел в стадию кризиса государственного долга. Так считают многие экономисты, гуру финансового рынка – и Сорос, и Рубини. Мир залит госденьгами, а уровень реального потребления не восстановился.

Не уверен, что не будет второй волны [кризиса]. Очень напряженная и нервная ситуация сложилась в Америке и Европе. У меня внутреннее ощущение, что надувается второй пузырь, только раньше он надувался деривативами, а сейчас – госпомощью. Данные по безработице, ВНП, госдолгу, причем от США до Португалии, абсолютно неприемлемы с точки зрения экономической теории. Государственные вливания добром не закончатся. У России своя специфика – зависимость от нефти и газа. И в этом смысле и падение больше, и бюджетная ситуация другая, чем в США.

– Что делать с дефицитом бюджета?

– У нас не решено несколько принципиальных проблем, о которых говорят на всех форумах и конференциях. Главное, на мой взгляд, – демонополизация экономики. Зависимость страны от группы производителей является ее тормозом: мы зависим от «Газпрома», пяти нефтяных компаний, четырех металлургических заводов, трех телекоммуникационных холдингов и пяти госбанков. И полумерами здесь не обойтись, нужна экономическая стратегия.

Кризис положил конец монополизации в ряде отраслей, но и усугубил ситуацию в других – например, в строительстве. Все частные инвесторы оказались под пятой у банков, концентрация капитала в строительстве выросла. А методы госрегулирования не удовлетворяют потребности клиентов. К сожалению, практических шагов нет: отсутствует понимание, как демонополизировать финансовый сектор, как развивать потребительский сектор, малый и средний бизнес. Самая серьезная проблема для малого и среднего бизнеса, которая затронет полстраны, – увеличение с 1 января страховых взносов.

– По ЕСН?

– Да, и рост нагрузки скажется на работе огромного числа малых и средних предприятий. Они либо будут работать вчерную, либо прекратят свое существование. И эффект этот несоизмерим с целью, которая ставится. А цель благая – сокращение дефицита ЕСН и Пенсионного фонда, с которыми не справляется госбюджет. При этом прибыль «Газпрома» превышает все мыслимые величины – вот вам источник. Пусть она будет вдвое меньше, зато сотрудники начнут отчислять от зарплат себе больше. Россия будет находиться в рецессии. Экономика растет, когда есть потребление. Мировое потребление не будет расти, а внутреннее у нас не развивается по названным мной причинам. Не может развиваться потребление, когда нет малого и среднего бизнеса, когда нет среднего класса, который составляет 30–40% населения. В любой другой конфигурации остается только бюджетное финансирование. И, к сожалению, я вижу довольно негативный сценарий развития экономики, потому что стимулы почти не создаются, макроэкономическая ситуация не очень хорошая, а зависимость от нефти и газа абсолютная.

– А если к страхованию перейти?

– Страхование – производная от ВНП, все очень просто. Сейчас можно говорить о том, что прогноз, который давали специалисты «Ингосстраха», я в том числе, не совсем оправдался. Мы считали, что рынок страхования в этом году просядет. Но он благодаря ОСАГО и личному страхованию (в основном ДМС и страхование НС крупных корпораций) вырастет по итогам года, наверное, на 4–5%.

– Кризис сильно очистил рынок?

– 200 компаний ушли, в этом году исчезнет еще 100. Нижние отсекаются, а «серединка» банкротится, потому что у мелких компаний нет работы и капитала, а у средних есть деятельность, но нет резервов, и потому возникает кризис ликвидности. За этот год лишены лицензии уже 70 компаний, в IV квартале еще какое-то число компаний уйдет с рынка.

– Консолидация будет продолжаться?

– Да, премии первой десятки компаний будут расти. На первые 10–20 компаний с каждым кварталом приходится все большая доля рынка.

– А что с рыночными видами страхования?

– Сборы по корпоративному страхованию имущества упали, по каско упали, по имуществу физлиц – тоже. То есть рыночное страхование сократилось, как мы предполагали, а обязательное выросло. Но дело в том, что в следующем году ему некуда расти физически, потому что все болезни рынка остались. Например, в 2010 г. «схемы» не только не исчезли, а только усилились. Другая беда – ценовая конкуренция ниже допустимых уровней, т.е. демпинг.

– Даже сильнее, чем в 2009 г.?

– Сильнее. Все бьются за оставшихся клиентов. И поэтому, по данным страхнадзора, рынок страхования имущества сократился. Причина – в тарифах. Объект такой же, а цена, конечно, меньше. По нашим данным, падение тарифов по страхованию имущества в этом году замедлилось, т.е. они не падали в 3–5 раз, но еще на 30–50% упали.

– Страшные цифры называете.

– За последние два года цены упали раз в 5, так что цифры уже не такие страшные.

– А «Ингосстрах» демпингом не занимается?

– Нет.

– Какой, на ваш взгляд, след оставит этот год в страховании?

– Я бы разделил его на две части. С одной стороны, довольно сложная рыночная ситуация. С другой – природные катаклизмы, которые впервые в истории России обратили внимание высших лиц государства на страхование.

– Как вы расцениваете это?

– Плохо, что поздно обратили внимание, но хорошо, что обратили. Произошло это по причине засух и пожаров, наводнений. Хорошо, что руководители страны поняли, что страхование – это рыночный, профессиональный и, самое главное, государственно ориентированный механизм защиты интересов населения. Не за счет бюджета, а за счет правильного профессионального подхода. Мне кажется, премьер и президент настроены очень решительно. Именно личная позиция Владимира Путина, очень жесткая по отношению к чиновникам, заставила их и Госдуму принять закон об ОПО. Все, он с 1 января начинает действовать. Очевидно, некоторые законы также будут приняты.

Неправильно рассчитывать только на помощь государства, и очень важно для страны, что в этом направлении есть подвижки. Несколько лет назад наши эксперты неоднократно выступали с тем, что нужно поменять стратегию страхового рынка. Она должна быть государственной, и начать надо с главного – с цены человеческой жизни. Очень правильно, что сейчас 2 млн руб. фигурируют, по сути, во всех законах о страховой защите человека.

– Вам все это не напоминает введение ОСАГО, когда рынок начал развиваться с помощью обязательного страхования?

– Выплаты по ОСАГО должны быть полными и по жизни, и по здоровью, и на лечение, и по «железу». Значит, должен быть не социально ориентированный тариф, а экономически обоснованный. Сейчас в ОСАГО наступает критический момент не только с точки зрения убыточности, а с точки зрения поведения страхового сообщества. И прежде всего новация, которая технологически очень правильная и должна отвечать интересам клиентов, а на самом деле используется недобросовестными страховщиками для личного обогащения.

– Вы говорите о прямом возмещении убытков (ПВУ)?

– Да, и статистика очень тревожная. Средняя выплата в системе ПВУ заметно ниже, чем средняя выплата по ОСАГО. Очень плохо, что страховое сообщество в целом пошло по пути манипулирования выплатами. Если вы посмотрите на данные ПВУ, значительное количество компаний имеет отклонения. И даже не на 20%, а на 40–50%. И очень плохо, что целый ряд компаний и даже лидеров рынка делает бизнес на этом. Например, такие акции, как в «РЕСО-Гарантии», – семь дней на выплату. С большой уверенностью могу утверждать, что это элементы манипулирования. Клиенту говорят: «Хочешь быстренько получить деньги – пожалуйста». Но это относится к мелким суммам, т.е. к тем, по которым по системе ПВУ компания получит денег больше по фиксу. И желание компании привязать размер убытка клиента к планке фикса невольно оборачивается недоплатой ему. Если компании не доплачивают клиентам, значит, они осознанно идут на зарабатывание прибыли. А закон об ОСАГО такого не предусматривает. Второй важный аспект. За последние полгода среди лидеров по положительному результату в ПВУ появились компании, которые по объему бизнеса очень маленькие, у которых такого результата быть не может – десятки миллионов рублей. Это просто манипулирование. Компании, которые не доплачивают клиентам и получают необоснованное обогащение, должны нести ответственность. Нельзя платить клиентам меньше, чем до введения ПВУ, и извращать суть закона об ОСАГО.

– Как выправить дисбаланс?

– Росстрахнадзор должен внимательно присмотреться к «лидерам» рынка ПВУ, проанализировать все вопросы. В последнее время он много стал заниматься жалобами клиентов, и это правильно, делать это нужно публично, гласно. Росстрахнадзор должен предъявлять претензии компаниям, которые не доплачивают клиентам. Есть вопросы и к Минфину, потому что часть претензий связана с тем, что компания, которая выписывала полис, не подтверждает выплату. Такая коллизия не прописана ни в законе, ни в соглашении о ПВУ. Нужно совершенствовать соглашение, ведь иначе нет источника выплаты клиенту. Кроме того, нужно убрать стимул для зарабатывания денег на ПВУ. С этой целью можно в конце года проводить многосторонний клиринг, выровнять плюсы и минусы между страховщиками, провести взаимный расчет. И тогда никто не будет манипулировать.

– Что скажете про сельхозстрахование?

– Считаю, что пока позиция государства в отношении сельхозстрахования непрофессиональна. Почему-то существует миф, что господдержка сельхозстрахования – способ стимулирования сельхозпроизводителей, но это абсолютно неправильно. Сельхозстрахование с господдержкой в том виде, как это было, – коррупционное распределение государственных денег. Мы об этом много говорили, а уголовные дела и твердая позиция Росстрахнадзора подтвердили, что были правы мы, а не ассоциация «Агропромстрах», с которой была очень жесткая дискуссия.

Два так называемых лидера сельхозстрахования – «Царица» и «Агрострахование-Сибирь» лишены лицензии. Когда их проверили, оказалось, что у них резервов попросту нет. Компания «ЖАСО-М» потеряла устойчивость, у нее 90% портфеля составляло агрострахование. Пропали схемы, и она сразу попала в тяжелое положение.

Страховщикам, занимающимся сельхозрисками, помощь не нужна, они сами в состоянии предоставить надежную защиту аграриям.

– Вы затронули тему закона о страховании ОПО…

– Да, и многое еще предстоит сделать до вступления закона в силу. Это сложная экспертно-инженерная документация, методика проверок и анализа стоимости, технадзорные функции, классификация предприятий, степени рисков и т.д. Предстоит огромная работа профессиональному страховому объединению. Основной риск, который я сейчас вижу, в том, что Национальный союз страховщиков ответственности (НССО) медленно начинает работу.

– В чем проблема?

– Мелкие компании боятся, что их голос не будет услышан, а крупные страховщики подомнут рынок под себя. Крупные полагают, что в управлении этим рынком есть особенности. Приведу простой пример. Вряд ли можно предположить, что «Газпром» по этим рискам на свои триллионы будет страховаться в какой-то мелкой компании. Скорее всего «Газпром» выберет кого-то из «большой пятерки». Так же поступят РЖД, нефтяные, металлургические, энергетические компании и др. На этом рынке будет высочайшая концентрация.

Способ допуска на рынок нужно определять прежде всего исходя из принципов финансовой устойчивости страховой компании. При этом если в ОСАГО можно обидеть одного человека, семью, десять или сотню человек, то представьте, сколько людей может пострадать при такой аварии, как на Саяно-Шушенской ГЭС, и каким может быть материальный ущерб. Речь в ОПО при серьезной катастрофе может идти о жизни и здоровье миллионов людей.

Этот вид страхования не просто имеет архисоциальное значение, он защищает госбюджет. Если страховщик не заплатит, людям и пострадавшим социальным объектам, предприятиям все равно нужно будет заплатить. А значит, за это будет платить бюджет, т.е. мы с вами. И наконец, этот рынок должен отвечать жестким требованиям экономики страны, т.е. во многом концентрироваться в крупнейших 20 страховых компаниях. Не учитывать их позицию при формировании рынка непрофессионально. Понятно, что мелких компаний численно гораздо больше, чем крупных. 100 компаний подняли руки и проголосовали один к одному. Это неправильный метод управления. Возьмем немецкий рынок. Реально три компании определяют правила игры. Не потому что это выгодно, они просто крупные, они не будут делать рынку плохо. В этом смысле такое противостояние между крупными и мелкими компаниями выливается в проблемы управления НССО. Очень важно достичь взаимопонимания в кратчайшие сроки. Нужно, чтобы государственные органы, в том числе Минфин, Росстрахнадзор, МЧС, ФАС, Министерство энергетики, Министерство промышленности, высказались в достаточно понятной форме, как они понимают структуру этого рынка в интересах народного хозяйства. Вот что меня сейчас беспокоит больше всего.

– Как себя чувствует «Ингосстрах»? Каковы предварительные итоги года?

– Премий ОСАО «Ингосстрах» за девять месяцев – порядка 34 млрд руб., почти все дочерние компании выполнили план. По сравнению с прошлым годом сборы группы уменьшились на 7–9%, но это даже лучше, так как мы планировали снижение на 10%. Основной ориентир для нас в этом году – финансовая устойчивость и прибыльность компании. И прибыли мы получили больше, чем закладывали в бюджете, и это несмотря на то, что инвестдоход в этом году уже не может приносить тех денег, которые приносил раньше, потому что доходность банковских депозитов с 10–12% упала до 5% годовых. Доля размещения в акциях у нас – 2,5% от активов, значительная часть средств вложена в облигации и депозиты, совсем немного – в недвижимость. В 2009–2010 гг. ни одного рубля от инвестиций мы не потеряли. M&A-сделки в этом году мы не делали, активно вкладываем деньги в развитие проекта «Будь здоров».

– «Ингосстрах» лишился какой-то доли рынка в этом году?

– В 2010 г. – около 0,7%, но меня это совершенно не смущает, так как мы потеряли из-за падающих рыночных сегментов, таких, например, как каско. Во-вторых, мы сознательно снизили премии по ДМС на 1 млрд руб., а он вырос на рынке. Мы серьезно ведем переговоры с клиентами и не соглашаемся на убыточное ДМС. И наш потерянный миллиард, может быть, кто-то уже подобрал. Это будет видно из годовых отчетов компаний, где будет отражена убыточность по ДМС.

– Убыточность по ДМС выведена в ноль?

– Уже лучше, на 1 июля т.г. комбинированный коэффициент в ДМС – 98%, т.е. за полгода навели порядок. Его цена – минус 1 млрд руб. сборов.

– «Ингосстрах» развивает сеть собственных клиник. Какая модель наиболее выгодна – свои клиники или договоренности с внешними партнерами?

– Модель несобственных клиник страховой компании сейчас неинтересна по двум причинам: из-за денег и контроля за качеством услуг для клиентов. В чужой клинике вы ничего сделать не можете. Вы будете с ней ругаться, судиться, проводить еженедельные совещания, но, если эта клиника не подконтрольна, всегда будут проблемы. У нее свой бизнес-план, клиника сама хочет зарабатывать. Еще одна проблема – коррупция, когда конкуренция не является чистой. Наиболее успешные компании в медицине именно с точки зрения не объема, а с точки зрения финансового результата – те, кто развивает свои клиники. Исторически это были РЕСО и РОСНО.

Мы проектом «Будь здоров» довольны по деньгам, но самое главное – по качеству. Если клиент настаивает, чтобы ему записали в прикрепление ряд клиник, то нужно постоянно проверять, как эти клиники будут обслуживать клиента; следить, чтобы не накручивали лишних счетов, не навязывали ненужные услуги, не лечили болезней, которых у него никогда не было. Если клиент говорит: «Хочу в «Будь здоров», то я точно знаю, что нужные услуги будут оказаны качественно, и отвечает за это руководство клиники. У нас все нацелено на качественные услуги. Качество – не только рассказ о том, что у вас там томограф последнего поколения, это уровень записи, медицинского обслуживания, квалификация врача, отсутствие очередей, информированность клиента, т.е. что и называется медицинским стандартом. И понятно, что, если мы берем денежки, клиент должен быть здоровым.

– Вы сами клиент «Будь здоров»?

– Да, и семья тоже.

– Как считаете, готовы ли акционеры рассмотреть слияние с кем-то из конкурентов?

– Не знаю. По сути, таких процессов нет. Если взять компании первой десятки, дискуссии об их слиянии нет. Страна и рынок еще до этого не доросли.

– Почему?

– Просто не доросли. В США крупнейшие банки начали активно сливаться только в 1990-е гг. Покупать же, как некоторые наши коллеги покупают 50–60-е компании, просто нет смысла. Количество капитала, которое нужно потратить, несоизмеримо с числом скелетов в шкафу, которые вы за эти деньги получите.

– А сколько сейчас, по-вашему, стоит «Ингосстрах»? Пять лет назад вы говорили – около $1 млрд.

– Сейчас «Ингосстрах» стоит несколько миллиардов долларов, более точную цифру назвать не могу, так как у нас есть договоренность с акционерами, что менеджмент эту цифру не называет.

– А есть еще такие дорогие компании?

– Росгосстрах, «РЕСО-Гарантия» стоят несколько миллиардов, РОСНО при покупке была оценена в $1,5 млрд.

– Но это было почти четыре года назад.

– А это уже вопрос к акционерам тех компаний, которые оценивают и хотят продать, или к покупателям, которые хотят купить. Сделка же двусторонняя.

– Вы упоминали конкурентов, кто вам из них импонирует? Или вы – самые лучшие?

– Если скажу то, что честно ведет бизнес только «Ингосстрах», будет смешно. (Улыбается.) Тут важен вопрос, кто что понимает под таким честным бизнесом, это тонкая тема. Каждый знает, что вот это можно делать, а это нельзя. Компании «большой десятки» сами чистят рынок и движутся в одном направлении, за отдельным исключением ведут бизнес честно.

– А Росстрахнадзор ужесточил контроль за крупными игроками рынка?

– Контроль за лидерами рынка усилен многократно, это я вам могу точно сказать. Например, возникли дополнительные запросы о структуре активов. Сейчас единственный серьезный способ борьбы с демпингом – контроль за активами страховщика и проверка его финансовой устойчивости. Но помимо таких запросов к нам приходят десятки различных других, связанных с соблюдением правил. Мы считаем, что, какими бы ни были эти запросы трудозатратными для нас, конечно, Росстрахнадзор пытается анализировать ситуацию.

Второй аспект – работа с жалобами граждан. Надзор занял очень жесткую позицию, иногда чрезмерную, когда любая жалоба многократно усложняется запросами, контролем, предписаниями. Граждане жалуются по поводу и без, есть жалобы от мошенников. Если это мошенник, мы не платим и отстаиваем свою позицию в суде. Но если мы ошиблись и виноваты, то немедленно выполним предписания Росстрахнадзора. Ошибки бывают. Вот я посмотрел: у нас только 5% жалоб обоснованны из общего числа. Хочется, чтобы жалоб было еще меньше, но «Ингосстрах» – большая компания, много филиалов, всякое бывает.

– С точки зрения регулирования чего бы вам хотелось?

– Нужны актуарный аудит и введение МСФО. С точки зрения регулирования правил, нам кажется, внимание Росстрахнадзора к крупным страховщикам излишне – большое количество запросов. Направление движения, что на встрече с президентом страны было отмечено, – это стандартизация правил страхования. Нам кажется, у надзора просто рук не хватает, чтобы провести аналитическую работу. Вместе с тем мы считаем, что надзор действует абсолютно верно, отзывая лицензию у неблагонадежных компаний.

– В чем заключается партнерство «Ингосстраха» с оргкомитетом «Сочи-2014»?

– Оно состоит из двух частей. В области страхования партнер берет на себя страхование рисков, связанных с проведением Олимпийских и Паралимпийских игр, строительством новых объектов, имущества, ответственности организаторов перед третьими лицами. И самое главное – страхование от несчастных случаев всех участников и гостей Олимпиады. Вторая часть партнерства связана с продвижением олимпийских идеалов. Это намного шире, чем просто покупка символики Олимпиады, это разделение принципов олимпийского движения, в том числе внутри компании: здоровый образ жизни, антикоррупционность, экология, честное ведение бизнеса.

Источник: allinsurance.ru

Подбор надежной страховой компании
Вы находитесь в городе:	МоскваСанкт-ПетербургНижний Новгород КраснодарЧелябинскУфаИркутскМосковская областьВолгоградКазаньЕкатеринбургНовосибирскРязаньСамараРостов-на-ДонуТольятти ПермьЗеленогорск, Красноярский крайЯрославльКрасноярский крайТулаМагнитогорскУлан-УдэВологдаНальчикНижний НовгородСаранскСмоленск
Ваше имя : *
Вас интересует:: *	КАСКО ОСАГО ДМС ИМУЩЕСТВО
Контактный телефон: *
Срочность:	Прямо сейчас В течение дня Подбираю варианты
* - Поля, обязательные для заполнения