Прошло совсем немного времени после трагедии в Перми, в больницах еще остаются многие пострадавшие, а волна проверок развлекательных учреждений фактически сошла на нет. Часть учреждений, закрытых за несоблюдение норм пожарной безопасности, уже открыты, причем по представлению самих пожарных. Отстраненный от исполнения обязанностей сити-менеджер Перми Аркадий Кац имеет большие шансы вернуть свои полномочия.
Мы видим, что административного энтузиазма, вызванного прямым участием руководства страны, хватило очень ненадолго. Средние и нижние уровни административной пирамиды потихоньку спускают дело на тормозах, фактически саботируя прямые указания первых лиц страны. Но невозможно системно решить задачу по обеспечению безопасности граждан, используя только методы прямого управления. Высшее руководство страны не может держать каждую локальную проблему под постоянным контролем, а, только почувствовав ослабление внимания вышестоящих, чиновники вновь начинают уклоняться от исполнения своих обязанностей. Необходим механизм, действующий автоматически и постоянно, а не от одной показушной кампании к другой.
Теоретически, государственное регулирование существует для того, чтобы снизить риски, с которыми сталкивается общество. Недобросовестные представители бизнеса, стремясь исключительно к увеличению своей прибыли, способны подвергнуть жизнь, здоровье и имущество других граждан серьезной опасности. С помощью государственного регулирования представители государства, выступая в качестве риск-менеджеров, определяют критерии и регламенты, которым должна соответствовать компания, занятая определенным видом деятельности. Считается, что регламенты должны разрабатываться таким образом, чтобы минимизировать риски причинения ущерба третьим лицам. В свою очередь, контролирующие органы обеспечивают строгое соответствие деятельности компаний установленным регламентам.
Коррупционная рента
В России, к сожалению, мы видим принципиально иную картину. Прикрываясь интересами общества и государства, чиновники, с одной стороны, стремятся установить правила, которые весьма сложно, а иногда и невозможно соблюдать. С другой стороны, любое нарушение даже самых необходимых правил имеет свою цену. Заплатив эту цену, компания может продолжать функционировать, тем самым подвергая риску жизнь и имущество российских граждан. Уплачиваемая в виде взятки цена составляет доход чиновника или, пользуясь научной терминологией, коррупционную ренту. При этом многие чиновники в своей деятельности руководствуются непосредственно интересами максимизации своей коррупционной ренты.
Мы можем увидеть, что в сложившейся системе общество фактически вынуждено платить за риски четыре раза. Во-первых, через налоги мы выплачиваем денежное содержание чиновникам, которые, теоретически, должны защищать наши интересы. Во-вторых, в условиях монопольной российской экономики выплаченные предпринимателями за разрешения взятки фактически полностью перекладываются на увеличение цены товара для потребителя. В-третьих, реального снижения рисков не происходит, соответственно, общество платит жизнью, здоровьем и имуществом тех, кому не посчастливится стать жертвами трагедий. А в четвертый раз общество платит, когда из федерального или регионального бюджета за счет налогов выплачивается компенсация семьям погибших или пострадавших.
Хочется особо подчеркнуть, что элемент коррупционной составляющей включен в цену практически всех товаров и услуг, продающихся в России, и часто составляет в этой цене весьма значительную часть. Де-факто это является косвенным налогом, взимаемым коррумпированными чиновниками с населения. Этот налог платят все слои общества. От бедной старушки, покупающей буханку хлеба в магазине, в цену которой заложена стоимость получения разрешений на открытие и продолжение функционирования этого магазина. До весьма состоятельных людей, приобретающих элитную недвижимость, в цену которой опять же заложена стоимость получения разрешений.
В сложившейся ситуации мы видим исключительно высокую цену государственного контроля без какой-либо пользы от него. Очевидно, что сложившееся положение дел мешает модернизации и развитию российской экономики. Если в годы нефтяного бума, когда благосостояние постоянно росло, эту цену можно было считать приемлемой, то сейчас, когда значительный рост нефтяных цен маловероятен, основным ресурсом поддержания экономического роста является значительное увеличение эффективности государства.
О госрегулировании
Фактически, после перехода к рыночной экономике эффективность субъектов рынка, фирм и предприятий, значительно возросла, тогда как эффективность государства не только не возросла, но, скорее, даже снизилась. Количество чиновников сильно возросло при снижении объема контролируемой деятельности по сравнению с временами плановой экономики и падении эффективности этого контроля. Поэтому для эффективной модернизации необходимо решить задачу значительного повышения эффективности государства.
Одним из важнейших направлений увеличения этой эффективности является уменьшение объема контролируемой государством экономической деятельности. Очевидно, что это уменьшение приведет к значительным как прямым, так и косвенным выгодам. Во-первых, вслед за снижением объема контролируемой деятельности логично уменьшить численность госаппарата. Значит, снизятся официальные издержки на его содержание. Во-вторых, отсутствие контролирующих функций приведет к тому, что бюрократы не смогут облагать экономику коррупционным налогом.
Снижение коррупционного налога, как снижение любого косвенного налога, станет мощным антиинфляционным стимулом, особенно если сочетать его с усилением конкуренции. Снижение инфляции создаст стимулы для долгосрочных инвестиций. Другим стимулом для инвестирования станет то, что бизнесу станет труднее извлекать прибыль из своего монопольного положения (так называемая монопольная рента). Ведь во многом монополизм искусственно поддерживается за счет высоких издержек на вход на рынок, порождаемых избыточным регулированием. Сокращение возможности получать монопольную ренту будет стимулировать бизнес искать другие источники высокой прибыли. В развитых странах таким источником служат инвестиции в инновации. Само внедрение инноваций значительно упростится из-за сокращения административных барьеров. Таким образом, сокращение государственного регулирования станет мощным стимулом для модернизации экономики.
Вместе с тем, опыт реформ в России показывает, что крайне желательно проводить их таким образом, чтобы в краткосрочной перспективе позитивные эффекты перевешивали негативные. В противном случае появление негативных эффектов может привести к сворачиванию реформ прежде, чем появятся их позитивные плоды.
Цена недобросовестности
Сокращение государственного регулирования без замены его другими механизмами приведет к ущербу для общества со стороны недобросовестных предпринимателей. Еще в начале 2000-х годов возникла правильная идея о замене обязательного лицензирования обязательным страхованием. В соответствии с этой идеей предприниматель, желающий заняться определенным видом деятельности, должен будет не получать лицензию в государственных органах, а покупать полис страхования собственной ответственности у страховых компаний. Если его деятельность принесет вред членам общества, страховая компания этот вред оплатит. Суть идеи состоит в том, что страховая компания перед продажей полиса проведет оценку реальных рисков, которые имеет бизнес страхователя (так называемый предстраховой сюрвей).
Если риски высоки, страховая компания либо откажется от страхования, либо выставит столь высокий тариф, что предпринимателю будет выгоднее устранить нарушения, чем платить такую высокую цену за полис. Для страховой компании невыгодно договариваться с предпринимателем за взятку, так как в случае реализации риска ее выплаты значительно превзойдут размер взятки. Риск сговора между представителем страховой компании и предпринимателем, конечно, существует, но он значительно ниже, так как у страховой компании мотивация выявлять коррумпированных сотрудников и их увольнять гораздо прозрачнее, чем у государства.
Нетрудно заметить, что если в существующей системе общество платит за риски четырежды, то в предлагаемой будет платить только дважды. Во-первых, в качестве страховых взносов (но эти взносы будут частично возвращаться обществу в виде компенсаций жертвам аварий), во-вторых, на зарплату персоналу страховых компаний и на прибыль их владельцам. Однако затраты на страховые компании окажутся меньше, чем на госаппарат, так как существуют прозрачные стимулы для сокращения таких затрат: расходы на персонал будут оптимизировать сами страховые компании, а прибыль страховых компаний можно регулировать, усиливая конкуренцию между ними. В сфере госуправления прозрачных стимулов для сокращения численности чиновников и их фонда оплаты труда не существует.
Замена обязательного лицензирования обязательным страхованием в перспективе может стать одним из основных механизмов избавления общества от коррупционного налога и мощным стимулом для развития экономики.
Цена жизни
К сожалению, этот механизм не может работать, если не установить высокую цену человеческой жизни. Дело в том, что страховая компания будет определять размер страхового взноса на основании вероятности возникновения ущерба, а также величины возможных компенсаций, которые придется выплачивать. Если величина возможных компенсаций будет небольшой, то общий страховой взнос также будет незначительным. В этой ситуации страховой компании невыгодно проводить предстраховую оценку бизнеса страхователя. Гораздо проще продавать дешевые полисы в упрощенном порядке, а потом, в случае реализации каких-либо рисков, просто осуществить выплаты. С другой стороны, и предпринимателю гораздо проще заплатить небольшие деньги за полис, чем проводить затратные мероприятия по снижению риска.
Например, если ориентироваться на компенсацию в 100 тысяч рублей за смерть, вероятность возникновения риска оценить в 0,01 процента, а максимально число посетителей в 200 человек (по факту, в нарушение всех норм, посетителей было гораздо больше), то страховой полис для «Хромой лошади» стоил бы 2 тысячи рублей в год. Эта сумма гораздо ниже как стоимости предстраховой экспертизы, так и стоимости осуществления мер безопасности, которые предотвратили бы трагедию. В этом случае страховая компания продала бы полис без осмотра, и обязательное страхование не помогло бы избежать жертв. Но если мы оценим человеческую жизнь в 165 средних заработных плат, а среднюю заработную плату в 20 тысяч рублей, тогда стоимость страхового полиса составила бы уже 66 тысяч рублей – вполне достаточную сумму для того, чтобы страховщику провести серьезную оценку риска (и на ее основе еще больше увеличить тариф из-за выявленных нарушений), а страхователю подумать, стоит ли ему много платить, либо стоит серьезней подойти к безопасности своих клиентов.
Сейчас в связи с произошедшими трагедиями предлагается ускорить введение обязательного страхования по некоторым видам, а Сергей Шойгу также хочет ввести обязательное страхование ответственности устроителей массовых мероприятий. Однако без законодательного установления высокой цены человеческой жизни эти меры фактически станут профанацией. Обязательное страхование не будет предотвращать безответственные действия предпринимателей, и велик риск того, что идея себя дискредитирует, и мы вновь вернемся к весьма неэффективному государственному лицензированию этих отраслей.
